Дипломная работа Особенности функционирования экономических терминов в современном английском языке

Описание полисемии единиц лексикона (и в первую очередь слов) представляет собой одну из наиболее сложных задач лексической семантики. Основные вопросы научного описания многозначности лексических единиц связаны с определением границ этой категории. Базовые теоретические задачи в этой области могут быть сформулированы как (а) различение омонимии и полисемии (т. е. установление границ, в которых разумно говорить о различных значениях одного и того же слова, в отличие от случаев, в которых мы имеем дело с разными словами, совпадающими по форме) и (б) различение полисемии и моносемии (т. е. установление того предела, до которого различие в конкретных употреблениях слова можно рассматривать как контекстно обусловленное варьирование в рамках одного значения, в отличие от случаев, когда очередное употребление слова следует описывать как реализацию другого значения). Определение границ категории многозначности – как по параметру (а), так и по параметру (б) – не поддается четкой операционализации. [40, 26] Поискам критериев, позволяющих разграничить полисемию и омонимию, с одной стороны, и полисемию и моносемию – с другой, посвящено значительное количество исследований. Однако любой из предлагаемых критериев, взятый в отдельности, носит лишь относительный характер. Традиционно разграничение омонимов и отдельных значений многозначного слова (называемых также Семемами или Лексико-семантическими вариантами) проводится на основе критерия наличия – отсутствия общих семантических признаков (См. СЕМА) у сопоставляемых единиц. Так, у слов Лук1 "огородное растение, овощ" и Лук2 "ручное оружие для метания стрел" нельзя найти никаких общих нетривиальных семантических признаков. Ср. также Коса1 "заплетенные волосы" и Коса2 "сельскохозяйственное орудие для скашивания травы". Еще проще выделить омонимы там, где совпадает лишь одна из форм соответствующих слов, ср. Три как числительное и Три как форма повелительного наклонения глагола Тереть. Легко выделяются также омофоны (Пруд и Прут, Луг и Лук) и омографы (Зáмок и Замóк, Мукá и Мýка). Но в большинстве случаев на вопрос, имеют ли две сравниваемые лексические единицы общие семантические признаки или нет, найти однозначный ответ существенно труднее. Так, лексема Коса3 "длинная узкая отмель", трактуемая словарями как третий омоним по отношению к словам коса1 и Коса2, явно обнаруживает общий семантический признак с лексемой коса2: нечто вроде сходства по форме. Следует ли считать этот признак достаточно весомым, чтобы рассматривать лексемы коса2 и Коса3 Как лексико-семантические варианты одного слова, или правильнее описывать их как омонимы? Очевидно, что ответ на подобные вопросы зависит не только от целей описания, но и от используемого метаязыка, так как общие признаки могут быть выделены операционально только в том случае, если им сопоставляются совпадающие элементы толкования. Поскольку семантическое описание лексических единиц представляет собой теоретический конструкт, полученный в результате анализа, проведенного с теми или иными целями, понятно, что одна и та же единица может быть описана различным образом. [39, 45] В зависимости от того, как толкуется та или иная семема, семантические признаки, которые она разделяет с другими семемами, могут выделяться и фиксироваться в толковании или же нет, в особенности если это признаки слабые, нейтрализуемые. Иными словами, отсутствие общих признаков в толковании не означает, что они не могут быть выделены в соответствующих семантических структурах в принципе. Напротив, выделение общих признаков в качестве основания для постулирования полисемии может быть в ряде случаев оспорено, так как существенно не только их потенциальное присутствие, но и их статус в плане содержания толкуемой единицы. [21, 75] В частности, это могут быть этимологически выделяемые признаки, не входящие в собственно значение слова на синхронном уровне. Например, у немецкого глагола Scheinen выделяются два основных значения – "светить" и "казаться". Традиционно эти семемы описываются как разные значения одного слова. В качестве общего признака выделяется указание на зрительное восприятие. Значимость этого семантического признака как критерия полисемии может быть поставлена под сомнение. Для семемы "казаться" в контекстах типа Es scheint mir, dass er recht hat "мне кажется, что он прав" идея зрительного восприятия вряд ли актуальна. Здесь можно говорить лишь о некой потенциально значимой на метафорическом уровне связи с указанием на зрение, в том смысле, в каком многие ментальные предикаты этимологически и/или метафорически связаны с идеей зрительного восприятия; ср. Я вижу, что он прав; мне ясно/очевидно, что он прав. Характерно, что признак "зрительное восприятие", которому приписывается роль связующего звена между значениями "светить" и "казаться" глагола Scheinen, выделяется скорее в теоретических работах по семантике, чем в словарных толкованиях. В лексикографии при отнесении той или иной пары лексических единиц к области омонимии или полисемии значимой оказывается прежде всего сложившаяся традиция словарного описания (ср. приведенный выше пример с Косой). Относительность критериев различения полисемии и омонимии, а также известная субъективность в выборе способа словарного описания подтверждаются тем, что одни и те же слова по-разному трактуются разными словарями. Например, Стопа как "нижняя часть ноги" и Стопа как "повторяющаяся ритмическая единица стиха" описываются в словаре под ред. Д. Н.Ушакова в рамках одной словарной статьи как разные значения, тогда как в «Малом академическом словаре» (МАС) эти слова даются как омонимы. [32,68] Использование критерия общих семантических признаков осложняется еще и тем, что для адекватного и экономного описания соответствующей лексической единицы следует принимать во внимание ее семантическую структуру в целом. [32, 70] Выделяются два основных вида семантической структуры многозначного слова: Цепочечная и Радиальная полисемия.[22,54] Цепочечная полисемия отличается от полисемии радиальной тем, что в этом случае отдельные значения слова X "B", "C" и "D" связаны общими признаками не с неким главным значением "A", мотивирующим все остальные, а как бы по цепочке: у значения "A" обнаруживается некий общий признак со значением "B", у "B" некий иной, отличный от предыдущего общий признак со значением "C" и т. д. В этом случае «крайние» значения "A" и "D" общих признаков могут и не иметь. Сходным образом и в случае радиальной полисемии семантические связи между значениями "A" и "B", "A" и "C", "A" и "D" могут осуществляться на основе разных признаков. Тогда оказывается, что значения "B", "C" и "D" непосредственно не связаны между собой. Тем не менее при системном рассмотрении всех значений "A", "B", "C", "D" разумно говорить о полисемии слова X, вместо того чтобы разбивать его на ряд омонимов. Отсюда следует, что критерий наличия/отсутствия общих семантических признаков, взятый сам по себе, в ряде случаев оказывается недостаточным. Очевидно, что и расположение отдельных семем многозначного слова отнюдь не безразлично для осмысления его семантической структуры как некоего единства, так как, например, противопоставление значений "A" и "D" без промежуточных звеньев "B" и "C" (в случае цепочечной полисемии) навязало бы иную интерпретацию. Например, среди значений слова Колено выделяются, в частности, семемы "часть ноги, в которой находится сустав, соединяющий бедро и голень, место сгиба ноги" (Стоять на коленях) и "разветвление рода, поколение в родословной" (До десятого колена). Найти у этих значений общий семантический признак весьма затруднительно. При их изолированном рассмотрении более адекватным представляется решение описать их как омонимы. Однако при учете таких значений слова Колено, как "отдельная часть чего-либо, идущего ломаной линией от одного сгиба или поворота до другого" (Колено водосточной трубы), "отдельное сочленение в стебле злаков, в стволе некоторых растений" (Коленья бамбука) и "отдельная часть, законченный мотив в музыкальном произведении" (Затейливые колена гармошки), семантические связи между всеми перечисленными семемами становятся более очевидными. Ясно, что трудности в определении границ между полисемией и омонимией объясняются самим устройством языка. Реально мы имеем дело не с четко разграниченными явлениями, а с постепенными переходами, т. е. с некоторой градуированной шкалой, на одном конце которой находятся «классические» омонимы типа Лук1 и Лук2, а на другом – тесно связанные между собой значения, общая часть семантики которых имеет больший удельный вес, чем релевантные семантические различия (Сравним, к примеру, Поле в сочетаниях типа Пшеничное поле и в сочетаниях типа Футбольное поле). Что касается определения границ категории многозначности по параметру (б), иными словами, выработки критериев для разграничения полисемии и моносемии, то важно изначально четко представлять себе, что в реальной речи мы имеем дело с бесконечным множеством разных употреблений лексических единиц, а не с готовыми списками семем. Если перед лингвистическим описанием стоит задача определить, сколько значений имеет слово X, и охарактеризовать эти значения содержательно, то исходным пунктом является не некое «общее значение», виртуально присущее этому слову, а его различные употребления в речи. В каком-то смысле каждое из употреблений оказывается уникальным, поскольку слово, рассматриваемое как единица речи, т. е. употребленное в конкретной ситуации общения, обрастает дополнительными смыслами, привнесенными данной ситуацией. Несколько преувеличивая, можно утверждать, что у слова следует выделить столько актуальных, речевых, ситуативно-обусловленных значений, сколько различных контекстов его употребления удастся обнаружить. Сведение актуальных, речевых значений в значения языковые, узуальные – результат работы лингвиста. В зависимости от своих теоретических представлений о природе объекта и практических установок он может в принципе принимать разные решения относительно того, от каких различий между конкретными речевыми значениями можно при этом отвлечься, а от каких – нет. Единственный общий принцип, который здесь можно было бы назвать, – это стремление не умножать количество значений без нужды, что соответствует общеметодологическому принципу научного исследования, известному как «бритва Оккама» («Сущности не должны умножаться без необходимости»). Например, для слова Окно можно было бы выделить такие значения, как (1) "отверстие в стене здания", (2) "стекло, закрывающее это отверстие" и (3) "рама, в которую вставлено это стекло". Такое разделение могло бы в принципе оказаться полезным для описания сочетаемости слова Окно. Так, в словосочетании Залезть в комнату через окно имеется в виду (1), в словосочетании Разбить окно – (2), а в сочетании Покрасить окно – (3). Иными словами, в каждом из этих случаев мы интерпретируем Окно несколько по-разному. Однако ни один из известных словарей не прибегает к такому способу описания, а предпочитает толкования, объединяющие все три интерпретации; ср. "отверстие в стене здания для света и воздуха, а также застекленная рама, закрывающая это отверстие" (МАС). [15,62] Возможность и целесообразность такого объединения объясняется тем, что различия между (1), (2) и (3) выводятся по достаточно регулярным принципам: попадая в тот или иной контекст, слово может фокусировать, подчеркивать некоторые признаки, важные в данном контексте, и приглушать, как бы уводить в тень другие признаки, потенциально присутствующие в его значении. Так, говоря Он разбил окно, мы подчеркиваем признак "застекленный", а говоря Он покрасил окно – признак наличия у окна рамы. При этом и в том и в другом случае понятие окна со всеми его существенными признаками остается тождественным самому себе. С этой точки зрения, отказ от выделения самостоятельных значений (1), (2) и (3) оказывается оправданным. Описание этих интерпретаций как прагматически обусловленных вариаций одной и той же семантической сущности представляется более экономным и более приемлемым интуитивно. Здесь мы имеем дело с так называемыми импликатурами дискурса, т. е. с определенными правилами интерпретации высказываний и их элементов, увязывающими некие принципиально «недоспецифицированные» семантические структуры с обсуждаемой ситуацией. Дополнительным аргументом в пользу такого синкретического описания является наличие контекстов, в которых слово Окно выступает как бы одновременно в нескольких вариантах употребления, ср. Он залез в комнату через разбитое окно, где Окно понимается и как (1) и как (2) одновременно. [43, 15] В данном случае различия между употреблениями типа (1) и (2) нейтрализуются, что может быть истолковано как наведение фокуса внимания сразу на несколько элементов семантической структуры. Важно, однако, иметь в виду, что сама по себе нейтрализация семантических различий в определенных контекстах не является доказательством отсутствия многозначности. То, что в одних случаях экономно и интуитивно приемлемо описывать как особенности фокусирования частей некоторой единой по сути семантической структуры, в других случаях удобнее описывать как нейтрализацию различий между отдельными значениями. Подобные аргументы в пользу моносемии оказываются значимыми лишь в сочетании с другими факторами, препятствующими выделению нескольких значений. Итак, с одной стороны, принцип экономии лингвистического описания требует минимизировать количество постулируемых значений, но, с другой стороны, этот же принцип требует установления полисемии везде, где это удобно для описания лингвистически значимых свойств данной лексической единицы. [24,70] Например, даже если не принимать во внимание собственно семантические особенности, значение глагола Выходить в контекстах типа Окна выходят в сад проще и экономнее описать как отдельную семему, отличную от реализации этого глагола в контекстах типа Дети выходят в сад, хотя бы из-за того, что глагол Выходить в первом случае не имеет формы совершенного вида, а во втором имеет, ср. неприемлемость (на которую указывает звездочка) выражения *Окна вышли в сад с совершенно нормальным Дети вышли в сад. В противном случае различия в образовании видов пришлось бы объяснять с помощью развернутого описания контекстных условий. Сходным образом, значение существительного Работа в контексте Пора идти на работу полезно описать как отличающееся от значения Студент сдал работу вовремя. В первом случае форма множественного числа отсутствует (*Они каждый день ходят на работы в свои институты при норме Они каждый день ходят на работу в свои институты), а во втором она есть (Студенты сдали работы вовремя). Понятно, что чем больше разных лингвистических свойств обнаруживают сопоставляемые употребления рассматриваемого слова, обращение к которым необходимо для исчерпывающего описания его функционирования в языке, тем больше оснований считать эти употребления разными значениями.

• < Назад